Земля  - Михаил Елизаров

Мне даже стало немного жаль “нолика” Жолдыбаева, которому выпало ехать в склепе на колёсах. Но когда я сел в кабину, то увидел, что между ней и кузовом есть окно. Я украдкой заглянул туда – Жолдыбаев не горевал в потёмках, а включил светильник и даже полистывал какую-то газету.

Сам Балыбин уселся посерединке, уступая мне более комфортное кресло рядом с дверью. От этого я ещё больше загордился.

Тронулись. Балыбин возился с бумагами, чёркал галочки, ставил внизу каждого листа синий оттиск “Оплачено”, затем что-то вычислял на калькуляторе. Мельком, будто невзначай, повинился:

– То, что я опоздал на вызов, непростительная с моей стороны халатность. Я бы хотел вас попросить, чтоб… э-э-э… этот досадный факт остался между нами.

– Не вопрос, – я покровительственно махнул рукой. – А вы довольно долго всё оформляли.

– Это ещё нормально, – Балыбин переложил в прозрачный запирающийся пакетик стариковские документы. – Две трети времени занимает психотерапия. Родственники обычно или на бешеных нервяках, или в глубоком ступоре. А тут весь комплект. С одного боку старая дико тормозит, а с другого – внучка вмешивается. Еле организовал, чтоб она отвлеклась и набросала жизненный путь для церемонии прощания.

– Что за путь?

– Ну, биография. Родился там-то, учился, мальчишкой ушёл на фронт, женился, трудился, умер.

– Конкретно этот дед точно не мальчишкой ушёл. Ему девяносто шесть лет вроде было.

– Да я ж наобум сказал, – яснозубо улыбнулся Балыбин. – А ещё надо гроб обсудить, одежду, тексты на венок, примерное число участников похорон, бронировать – не бронировать малый прощальный зал, пожелания по музыкальному сопровождению. Они ж ещё всё время какой-то подвох ищут, где их пытаются надуть. Я говорю – смотрите, вот каталог с расценками. Все услуги расписаны подробно и последовательно, на каждый пункт прейскуранта указана сумма. Вот книжка расчётных операций на передвижное транспортное средство и соответствующий приказ, согласно которому мы работаем… – он застегнул папку и расслабленно привалился спиной к окошку. – А потом ещё паспорт искали полчаса, не могли найти. Потому и долго. Но я считаю, в такой ситуации торопить никого не нужно.

– А что у вас за ксива такая?

– Ксива? А-а-а… Рабочее удостоверение агента, – Балыбин протянул книжечку размером с обычный пропуск в твёрдом переплёте.

По тёмно-синей обложке шло золотым тиснением: “Удостоверение”. Изнутри с маленькой чёрно-белой фотографии глядел сострадательный Балыбин Александр Михайлович, сотрудник государственной ритуальной службы “Прощальный дом «Элизиум»” г. Загорска. Смотрелось это солидно. Каллиграфически записанные чернилами фамилия, имя, отчество, должность. Три убедительных печати: круглая с двуглавым орлом и бегущей по кругу: “Администрация муниципального образования…”, под ней узкий продольный штамп: “Начальник управления УВБ города Загорска” и приписка от руки с размашистой подписью: “Кудашев Ю.С.”, а пониже – печать “Элизиума”.

– Ого! – воскликнул я тоном циничного знатока. – У вас, я погляжу, сам Кудя расписался! Хороший документ!

– Кудя? – удивился Балыбин.

– Ну, Кудашев, Юрий Семёнович.

– Очень важный для нашего бизнеса человек. А вы его знаете?

– Наслышан! – ответил я с кривой бандитской усмешкой.

Мне раньше всегда казалось, что неопытные притворщики, узурпируя вожделенные роли, просто не замечают, что по факту играют не крутых, а пьяных. Не выпив ни капли, бахвалятся нетрезвыми голосами. Со мной произошло то же самое. И образ начальственного вышибалы, который я для себя придумал, сыграл со мной “пьяную” шутку – я оконфузился.

Мы проехали панельные задворки, подбирались к центру. Балыбин посреди тишины вдруг спросил:

– Володя, вы ведь уже в курсе, что происходит с человеком после смерти?

Я самодовольно решил, что “братку” не грех и пофилософствовать. Уточнил с протяжной вальяжностью:

– Вы о посмертии говорите? Туннели, астрал и всякие слои?

Балыбин вытаращил жёлтые, как у совы, глаза:

– Э-э-э… к-хм… – он прокашлялся, умело сдерживая улыбку. – Я имею в виду, когда человек умер и его родственник сделал соответствующий звонок в инстанцию…

Жабраилов сурчино свистнул носом, часто задышал. Выглядело, будто он сдерживает смех.

От неловкости меня бросило в жаркий пот, и я не придумал ничего лучше, как просто отвернуться к окошку.

– Вся информация об умерших, – проговорил между тем Балыбин, – которая проходит через скорую или милицию, практически сразу, буквально в течение нескольких минут, поступает в… э-э-э… несколько похоронных служб, в том числе и нашу. Временной интервал разнится, в зависимости от того, кто в милиции или диспетчерской принял звонок. Информаторы, как правило, имеют запасной телефон, так называемый маячок, с левой симкой, с которого агент получает сигнал. Это, как вы понимаете, маленькая коммерческая… э-э-э… тайна, с которой начинает складываться счёт за похороны. Поэтому я и сказал вам тогда, что на всякий случай нужно иметь при себе деньги – от двух до трёх тысяч рублей для участкового или сотрудника милиции, оказывающего нам… э-э-э… платную услугу.

Щёки мои уже остыли. Повернувшись, я уточнил холодно:

– Так сколько конкретно – две или три?

– По обстоятельствам, – мягко сказал Балыбин. – Сегодня нужно было три. Ценник всегда на глаз определяется. И с похоронами похожая история. В принципе, сразу же видно, что за клиент, какой уровень его доходов. Там, где мы были, тридцать две тысячи – это потолок. Но вообще по Загорску средняя цена за похороны около двадцати пяти тысяч. Это с финансовым поощрением участковому, которое автоматически включается в общий счёт.

– А недёшево, – сказал я.

– Это как поглядеть. Если в мировом контексте, то предельно бюджетно. В Штатах, к примеру, от восьми до десяти тысяч долларов. А средняя цена по Германии – три – пять тысяч евро. В Японии погребение потянет на все двенадцать тысяч – это я в долларах считаю… Но я не к тому завёл разговор. Если вы по какой-то причине оказались раньше агента, услуги участкового надо оплатить – вам потом всё компенсируют. И второе, – он машинально тронул порозовевший шрам на брови. – Я не просто так попросил вас задержаться снаружи. С большой долей вероятности возле дверей однажды появятся представители конкурирующей похоронной организации.

– Это они вас так приложили? – спросил я весело и бес-тактно. Наверное, подсознательно хотел отыграться за его улыбчивую реакцию на посмертие.

Балыбин уныло клюнул носом:

– Информация, как обычно, была продана дважды. Мы приехали почти синхронно. В итоге мне голову разбили, сломали локтевую кость. Юпитеру, – он покосился на окошко кузова, – тоже прилетело. Я неделю в больнице провёл, полтора месяца со спицей ходил, – он неловко, как перебитым крылом, пошевелил локтем. – Но с вашей помощью, я надеюсь, такое больше не повторится… – Балыбин будто хотел ещё что-то добавить, но передумал и вместо слов тяжко вздохнул.